Броненосцы Петра Великого -ч.1 Архангельск - Страница 36

— Надежда говорила, что ты была первой на посиделках со льном. Расскажи мне все что вы со льном делаете, только подробно и по порядку. От поля, на котором лен выращивают и собирают, до готового холста.

Конечно, обо всем этом можно было и Надежду расспросить, но человек познается в общении, а мне было интересно, что за человек Тая.

Рассказывала Тая хорошо, подробно и не сбиваясь. Действительно хотела помочь. На мои уточняющие вопросы типа - А почему руками рвете, не проще ли срезать - отвечала так же основательно, не спрашивая что за глупые вопросы. Технология оказалась весьма сложной. Рассчитанной чуть ли не на год работы. Теперь более понятными становятся ценники на ткани. И ткачество полотна во всей этой цепочке не самое долгое, как выяснилось, занятие. Мысленно посмеялся еще над способами отбелки полотна, их оказывается в навозе купали, потом в реке мочили и на солнце просушивали, и так несколько раз. Так что ходим мы в рубахах изначально замазанных навозом. Я кстати то же перешел на одежду из местного льна. Надо будет себе еще комплектик морпехов урвать, больно уж ладные комплекты у меня получились.

За разговорами пролетел ужин и вернулся Кузьма с Федором. Поблагодарив Таю за рассказ, а Надежду за ужин извинился, что вынужден покинуть столь приятную компанию и собрался подниматься с Федором в кабинет, когда меня догнал вопрос Кузьмы

— Мастер, баньку топить?

Баню Кузьма обычно топил в пятницу, а сегодня еще пока среда, хотя, почему бы и нет.

— Топи Кузьма, ты же знаешь, как я это дело люблю - улыбнулся я ему.

Потом, сидя с Федором на чердаке и обсуждая новую мануфактуру, все время прислушивался к шебуршаниям внизу в предвкушении, баню я действительно любил. И нашу баню делал под свой вкус.

С Федором остановились на том, что он скупит по деревням нитки и заготовки кудели. Мне хотелось начать механизировать полный цикл. Пока проверяю ткацкий станок надо проработать способы механизации получения нити. А к станку у меня уже есть кого пристроить. Пусть пока Тая изучает мою машинерию, а потом пусть помощниц себе набирает и обучает их уже сама.

Проводив Федора вернулся в гостиную, баня еще не дозрела и мы пили травяной чай, свой я берег, переговариваясь о том о сем. Наконец баня дозрела, синие сполохи перестали плясать в топке, и задвижки были прикрыты. В парилке сразу стало ощутимо давить температурой. Первыми пошли мы с Кузьмой. Развалившись на полке я активно потел, предаваясь радостям бани, выскакивая в помывочную опрокидывал на себя пару ковшей воды из бадьи и шел передохнуть в предбанник. Были еще сени, которые не давали холоду с улицы проникать в предбанник. Баню рубили вообще по моему проекту, рисовал его копируя баню моего приятеля, которую считаю лучшей из компактных. Единственный недостаток, дом мой стоял далеко от воды, так что пруда, в который можно прыгнуть, тут не было. Зато после бани можно было юркнуть сразу в постель, а не взбираться в гору по грязи, идя от берега до дома. В бане пили холодный квас. Чай в бане как то не прижился. А вот кваса пили так много, что в сенях оборудовали закуток с выносным ведром, можно сказать филиал маленького уличного домика со всеми необходимыми атрибутами.

После пары заходов в парную, сидел в предбаннике потягивая квас и впадая потихоньку в нирвану, когда Кузьма засобирался так меня и не попарив, быстро сполоснулся и ушел. Конечно я не тупее паровоза, так что впал в нирвану еще глубже и стал ждать. И она пришла. Разделась неторопливо прямо передо мной, ничего не скрывая и не стесняясь, и пошла в парную. Мне надо было пересидеть первый взрыв гормонов, а то токсикоз не даст насладиться самим процессом. Вот и приходилось запивать его квасом и пытаться мысленно пересчитывать доказательство теоремы Пифагора. А потом все было как мечталось и как хотелось. Тая была глиной под нетерпеливыми руками подмастерья, заглаживающей его огрехи и сама возводящая себя к вершинам форм. Обжигающий огонь делал ее только прочнее и звонче, оставив после себя глубокое удовлетворение красиво сделанным делом.

В дом мы вернулись уже за полночь. И первый раз за мою одиссею я спал не один. Некоторый недостаток этого обнаружился утром, когда меня разбудили на заутреннюю. Вот странно, вечернюю и дневную молитву тут особо не посещают, а вот заутренняя это святое. Не желая портить впечатление от прекрасного вечера, не стал спорить, а собрался и пошел со всеми к Вавчужской церквушке. Решил заодно со священником переговорить.

Церковь оказалась богатой, что не удивительно для такого процветающего села, батюшка был пожилой, но еще не старый, с прекрасным голосом. Уединиться с ним удалось далеко не сразу, он раздавал благословения, и что-то тихонечко внушал некоторым подходившим к нему прихожанам. Таю и Надежду с Кузьмой отправил домой, сказав что разговор долгий а потом мне на верфь надо.

Долгого разговора с отцом Агафоном не получилось. Получился очень долгий.

Оказалась у Бажениных длинная история, тянущаяся от новгородца Семена уже более 120 лет. Дед их Кирилл был дьяконом Преображенского собора в Холмогорах. Село это получил в приданое сын Кирилла Андрей, выгодно женившись на дочери купца Григория Попова. Так что, перебравшись в это село, Кирилл не забыл пригласить и своих друзей по Холмогорам. И связи с Холмогорами, в том числе с архиепископом у села крепки и плодотворны.

Если этой историей отец Агафон пытался меня напугать архиепископом, то своей ответной, слегка приукрашенной историей, в котором фигурировало и неоднократное спасение царя и благословение Соловецкого монастыря и личные беседы с архиепископом, я похоже напугал самого отца Агафона. По крайней мере моя некрещенность, если и не одобренная архиепископом, то воспринятая им с пониманием, уже не вызвала бури эмоций и миссионерских потуг. Поговорили весьма плодотворно, обид на меня священник больше не имел, обещал поминать меня в молитвах, правда не уточнил какими словами. Церковь была богатая, так что ничего от меня он не хотел и благословил на труды. С чем я и ушел.